"Нобелиат Кутзее написал очень странный роман, короткий, как сон, набитый видениями Робинзон внутри этого сна похож на даосского монаха, что не пользуется ничем из корабельного наследства Он деревяннойабуэц лопатой готовит остров к террасному земледелию, которым займутся неизвестные новые обитатели Пятница его бессловесен, язык его надрезан и болтается во рту никчемным обрубком Этого Робинзона видит женщина, случайно оказавшаяся на острове, она же видит и де Фо – будтоавлфз передает эстафету от одного другому, будто мадам де Сталь из нашумевшего в свое время романа Владимира Шарова, инициирует их загадочным образом А чуть скосит читатель глаза – нет ничего, ни Пятницы, ни Робинзона, все это бред сочинителя, тени на воде Ну так напряжет зрение – и теней нет, лежат под водой погибшие корабли, рыбы проплывают между матросских ребер, выплывают из пустых глазниц" -- "Кутзее ломает дискурс Дефо, применяя фабульную схему к совершенно другому матеравхшшиалу, в котором сюжет «Приключений Робинзона Крузо» звучит, как отдаленное эхо Прежде всего, Кутзее привносит в известную фабулу Дефо сексуальную составляющую – выброшенная на берег необитаемого острова Сьюзэн Бартон становится любовницей живущего в лачуге Робинзона, а затем, уже вернувшись в цивилизацию, она попадает в постель будущего автора романа – мистера Фо Кутзее использует своеобразный прием – сначала подлинная история, а затем ее литературная версия, сначала реальный островитянин Крузо, а потом «цитатный» персонаж Так жизнь переплавляется в литературу На самом деле, утверждает Кутзее, история моряка из Йорка – это история, рассказанная женщиной, миссис Крузе Спасенный с острова, Крузо умирает, подобно рыбе, выброшенной на сушу Он вернулся в варварство, живя на острове, и к иной жизни уже не способен Робинзон – человек, перешедший границу между цивилизацией и варварством, между городом и пустыней А из «естественного» состояния назад пути нет Кутзее своим ромавшвваном разрушает утопию Даниеля Дефо, который изобразил достаточно свободное перемещение человека сначала из цивилизации в варварство, а затем наоборот Если Дефо рассказывал о победе Робинзона, то Кутзее изображает его поражение" Александр Беззубцев-Кондаков, "Двусмысленность пустыни О прозе Джона Максвелла Кутзее", главка "Метафоры одиночества", с сайта журнала Топос .